В Лиссабон через Вену.

Венский вальс.
Определённо, ощущение собственной правильности не покидало нас всю поездку. Вот к примеру, выходило, что до Лиссабона из Москвы можно долететь только с пересадкой. И, главное, правильно выбрать авиакомпанию, от этого будет зависеть, где вы будете кантоваться между рейсами. Кто-то выбрал «Эйр-Франс» и несколько часов суматошно бегал между разными терминалами аэропорта им. Шарля де Голля в поисках нужных ворот. Кто-то летел «Свиссом», который плохо кормил и не выпускал в Цюрихе гулять. Ну а мы полетели «АУА», с трёхчасовым перерывом на стыковку в Вене. Венский аэропорт маленький и аккуратненький, куда нам бежать через три часа мы выяснили за минуту. И Австрия, в отличие от Швейцарии, входит в Шенген. Так что мы взяли на троих таксо и два часа катались по Вене. Ну, там могила Моцарта, памятник Шуберту, Микеланджелло на улицах, богатый на архитектуру центр города. Всё это померкло, когда мы доехали до Стефансдома. Ничего лучше я в жизни не видел. Высокие готические шпили огромного собора Св. Стефана, красивейшая резьба по камню внутри и снаружи, мельчайшие детали бронзовых скульптур и деревянных украшений, многоцветные витражи, прекрасные картины. Полчаса, которые мы в нём провели, ничто. Не осмотрели и сотой части. Здесь надо молиться каждый день своей бренной жизни, ничтожность которой понимает каждый, кто однажды видел Стефансдом.

Электронный лампадарий.
Папа, который римский, как известно, признал прогресс, Дарвина и крещение по интернету. Поэтому, заходя в церковь XIV века, знававшую и тамплиеров и иезуитов, и ещё чёрт знает каких иеронимитов, можно увидеть такую штуку.
Вдоль стен нефа стоят иконы или лежат скульптуры мучеников, более позднего года выпуска, века так с XVIII начиная. Под каждым стоит резная тумбочка со свечками. Прихожанин покупает свечку (самообслуживание, рекомендуемый тариф жертвования написан рядом) и ставит её, по потребности, Святому Франциску, или там, Преподобной Филомене. Однако, сейчас почти во всех церквах Лиссабона произведён апгрейд этого древнего устройства в соответствии с последними писками ватиканской моды. Святые на месте, тумбочка тоже: та же резная, того же XVIII века. В ней плотными рядами стоят муляжи свечей, со светодиодами вместо фитилей. Табличка теперь гласит: «Электронный лампадарий. Чтобы зажечь свечку, опустите одну монетку в 1 евро или две по 50 центов». Щель прилагается.

Is there anybody in room 109?
Собирались мы в страшной спешке — Паша по ошибке посчитал, что наш рейс улетает на два часа раньше, чем по билету. А когда четыре человека собирают недельный беспорядок по рюкзакам срочно, то это получается очень суетливо. В результате, мы так спешили расстаться с отелем, что проглядели ошибку в счёте — он был выписан на пашино имя, вместо колиного, который единственный из всех связался с оформлением командировки и собирался отчитываться по всей строгости бухгалтерии. Чаевых мы, конечно, не оставили (гусары денег не берут), и, сердечно распрощавшись, понеслись в аэропорт. Там, доставая билет, Коля обнаружил беду. Перед колиным мысленным взором пронеслись и некоторые подробности будущего отчёта в институте, — лицо его всего сильнее и сильнее контрастировало с солнечно-ясной португальской погодкой. Озабоченный будущими проблемами, он забыл зарегистрироваться на рейс, и прошёл в зал ожидания, объяснив охраннику что-то на чуждом тому английском языке. Поступательное движение Коли резко прервалось перед табло рейсов — все рейсы задерживались на два с лишним часа. С просветлевшим лицом он рванул до отеля. За неделю, всем нам Лиссабон был как родной — лишних денег на таксо у гусаров не бывает, так что самый дешёвый рейсовый автобус до города, там метро, пересадка по линиям, вот, наконец и Россиу. Сказать, что в отеле удивились — ничего не сказать. Превозмогая языковой барьер и одышку, Коле удалось объяснить суть затруднения. Проворно щёлкая по базе данных, мальчик на ресепшене отыскал наше бронирование и повернул монитор в сторону Коли, чтобы тот указал нужную фамилию. Тот указал, и стал наблюдать дальнейшие манипуляции.
А они не простые, наши португальцы! Из номера-четвёрки выписался один мистер Купцов, а три других русских мистера продолжали жить по разным комнатам! Несколько проворных пассов над клавиатурой — и вот мистер Купцов снова зажил в комнате 109, а мистер Асеев благополучно выписался, о чём ему немедленно распечатали документ, с подписью и печатью. В имени было две ошибки, но да кто на такие мелочи внимание обращает? Воспользовавшись сложившейся возможностью, этот хитрый мистер из России подарил доверчивым ресепшионистам открытку с видами Москвы. После трёхминутных объяснений («Это только для внутреннего пользования! Это даже не документ, просто поставьте печать и подпишитесь!»), пришлось ребятам оформлять мистеру Асееву ещё одну бумажку, подтверждающий предоплату с карточки асеевского шефа.
Первым улетел в Париж Роберт, затем полетела через Цюрих в Москву Люда. С некоторыми приключениями, улетели в родную Москву через Вену и остальные. А в особняке на Россиу ещё долго жили три русских мистера...

Апоптоз, как возможный механизм научения.
Гражданин мира Асеев имел право. Непостижимым чудом он выкрутился из катавасии с бамажками, и теперь успевал на свой рейс домой. Поэтому, прямо на Россиу он купил бутылочку пивка (слово произноситься в растяжечку и с буквой «ф») и сел ждать аэробуса — так здесь называют шаттл, курсирующий между отелями и аэропортом. А тот не ехал. Коля успел допить свой «Чёрный сагреш» и даже высушить под зенитным солнцем отклеенные этикетки. Настроение его было тоже близко к зениту — чего там, жизнь прекрасна! Но шаттла не было. Махнув рукой на шаттл, Коля махнул рукой в сторону проезжавшего рейсового автобуса — по заверению водителя, тот шёл до аэропорта. Загрузившись на заднюю площадку, Коля принялся прощаться с Лиссабоном, второй раз за день. Под действием полуденного зноя и следовых количеств алкоголя, всё же присутствующего в португальском пиве, мысли его постепенно становились всё монотоннее, лёгкая тряска автобуса усыпляла, голова Коли потихоньку клонилась к плечу соседки-мулатки. Впрочем, едва проехали аэропорт, Коля встрепенулся и уже на следующей остановке вышел. До вылета оставался целый час; определённо, сегодня у мистера Асеева был удачный день.
Вход в зал ожидания преграждал другой охранник, знавший больше англицких слов, чем Коля. И он его не пустил, а отправил регистрироваться. Никогошеньки не было на регистрации у заявленного терминала — по расписанию самолёт взлетел полтора часа назад. Охранник почесал в затылке и предложил поискать контору «АУА» — пусть они сами заботятся об опоздавших клиентах. Но не тут кобыла! Не было офиса «АУА» в лиссабонском аэропорту.
Тут уж остатки алкоголя начали выходить у Коли через кожу и скапливаться на её поверхности крупными холодными каплями. В третье Колино пришествие охранник отправил его искать офис «ТАП – Португальские Авиалинии». Оттуда его пнули в Люфтганзу, к окошку которой стояла приличная очередь. Приволакивая рваный сандаль, Коля побежал к охраннику. Тот запер свой проход в зал ожидания и прошёл с Колей по всем местам, откуда тот уже был послан. Перебросившись парой португальских слов с девушкой Ганзы, он распрощался с Колей и был таков. А девушка Ганзы сразу взяла быка за рога: «Итак, вы упустили свой рейс?» Это новый приём для корриды, и Коле удалось выдавить только жалкий «вай?» После чего девушка взяла у Коли билеты и, попросив подождать, куда-то побежала. Да, ребяты, много нервных клеток мистера Асеева пошли в эти полчаса по неверному пути апоптоза...
За пятнадцать минут до вылета девушка Ганзы объявилась с Колиной стороны конторки, и, приговаривая «быстрей, быстрей», потребовала паспорт. Размахивая им перед лицом своей коллеги из ТАП, она о чём-то оживлённо вещала по-португальски. Та вняла, вбила какие-то данные на мистера Асеева в компьютер и закивала. Паспорт вернули сразу, а про билеты сказали, можешь забыть, Коля. Оставили только посадочный квиток Вена-Москва (рейс, на который уже никак не успеть), а вместо квитка АУА до Вены дали квиток ТАП, с длинной надписью на португальском (подателю сего отрубить голову?) Повторив несколько раз номер ворот, и необходимость как можно быстрей зарегистрироваться по прилёту в Вену, она распрощалась с Колей и, не слушая благодарности, побежала к своей конторке, где уже собралась очередь.
Вздохнув, Коля глянул на часы (взлёт через десять минут), взрыл раненой сандалью землю и рванул в ворота номер 13. Весь в мыле, долетел он до посадочной стойки и стал проситься внутрь. После минутного непонимания, хомбрэ за стойкой заулыбался и объяснил Коле, что «посадка на ваш рейс пока не объявлена». Коля глубоко вздохнул, и почему-то вспомнил про судьбу загнанных лошадей. На его плечо опустилась крепкая дружеская рука Паши: «Колян, мы здесь. Ты чего от мужика-то этого хотел?»

Лиссабон–Вена–Москва: через Европу на сухом спирту.
От немедленного распития пива Пашка Колю отговорил — он развёл Марину на пиво по прилёту в Вену. Венское пиво обещало быть не в пример вкуснее португальского, так что это ему удалось почти без труда. Зато едва девушки в красном (фирменный стиль «АУА») стали развозить напитки на борту, Коля отведал сначала всё имеющееся на борту сухое красное, а потом приговорил и сухое белое. Сидевший рядом итальянец почёл за благо отсесть в другой ряд (чтобы крыло в кадр не попадало, ага). Когда через полчаса стюардессы понесли уже наполненные стаканы (опивки, догадался Коля), Коля не отказался снова выпить красного. По прилёту в Вену он снова чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Грёб пачками бесплатные шоколадки и даже бесполезные бирки, а в баре вытребовал с официанта «андергласс» — ну что за пиво без подставочки!
Раскрутив руководительницу на положенное количество пива, Коля с Пашей весело выдавали на гора жизнерадостные тосты. За пять минут до начала посадки на рейс родного Аэрофлота, все трое разом протрезвели и пошли занимать места ближе к проходу, где напитки носят.

отступаем!
	В Лиссабон через Вену. Венский вальс. Определённо, ощущение собственной правильности не покидало нас всю поездку. Вот к примеру, выходило, что до Лиссабона из Москвы можно долететь только с пересадкой. И, главное, правильно выбрать авиакомпанию, от этого будет зависеть, где вы будете кантоваться между рейсами. Кто-то выбрал «Эйр-Франс» и несколько часов суматошно бегал между разными терминалами аэропорта им. Шарля де Голля в поисках нужных ворот. Кто-то летел «Свиссом», который плохо кормил и не выпускал в Цюрихе гулять. Ну а мы полетели «АУА», с трёхчасовым перерывом на стыковку в Вене. Венский аэропорт маленький и аккуратненький, куда нам бежать через три часа мы выяснили за минуту. И Австрия, в отличие от Швейцарии, входит в Шенген. Так что мы взяли на троих таксо и два часа катались по Вене. Ну, там могила Моцарта, памятник Шуберту, Микеланджелло на улицах, богатый на архитектуру центр города. Всё это померкло, когда мы доехали до Стефансдома. Ничего лучше я в жизни не видел. Высокие готические шпили огромного собора Св. Стефана, красивейшая резьба по камню внутри и снаружи, мельчайшие детали бронзовых скульптур и деревянных украшений, многоцветные витражи, прекрасные картины. Полчаса, которые мы в нём провели, ничто. Не осмотрели и сотой части. Здесь надо молиться каждый день своей бренной жизни, ничтожность которой понимает каждый, кто однажды видел Стефансдом. Электронный лампадарий. Папа, который римский, как известно, признал прогресс, Дарвина и крещение по интернету. Поэтому, заходя в церковь XIV века, знававшую и тамплиеров и иезуитов, и ещё чёрт знает каких иеронимитов, можно увидеть такую штуку. Вдоль стен нефа стоят иконы или лежат скульптуры мучеников, более позднего года выпуска, века так с XVIII начиная. Под каждым стоит резная тумбочка со свечками. Прихожанин покупает свечку (самообслуживание, рекомендуемый тариф жертвования написан рядом) и ставит её, по потребности, Святому Франциску, или там, Преподобной Филомене. Однако, сейчас почти во всех церквах Лиссабона произведён апгрейд этого древнего устройства в соответствии с последними писками ватиканской моды. Святые на месте, тумбочка тоже: та же резная, того же XVIII века. В ней плотными рядами стоят муляжи свечей, со светодиодами вместо фитилей. Табличка теперь гласит: «Электронный лампадарий. Чтобы зажечь свечку, опустите одну монетку в 1 евро или две по 50 центов». Щель прилагается. Is there anybody in room 109? Собирались мы в страшной спешке — Паша по ошибке посчитал, что наш рейс улетает на два часа раньше, чем по билету. А когда четыре человека собирают недельный беспорядок по рюкзакам срочно, то это получается очень суетливо. В результате, мы так спешили расстаться с отелем, что проглядели ошибку в счёте — он был выписан на пашино имя, вместо колиного, который единственный из всех связался с оформлением командировки и собирался отчитываться по всей строгости бухгалтерии. Чаевых мы, конечно, не оставили (гусары денег не берут), и, сердечно распрощавшись, понеслись в аэропорт. Там, доставая билет, Коля обнаружил беду. Перед колиным мысленным взором пронеслись и некоторые подробности будущего отчёта в институте, — лицо его всего сильнее и сильнее контрастировало с солнечно-ясной португальской погодкой. Озабоченный будущими проблемами, он забыл зарегистрироваться на рейс, и прошёл в зал ожидания, объяснив охраннику что-то на чуждом тому английском языке. Поступательное движение Коли резко прервалось перед табло рейсов — все рейсы задерживались на два с лишним часа. С просветлевшим лицом он рванул до отеля. За неделю, всем нам Лиссабон был как родной — лишних денег на таксо у гусаров не бывает, так что самый дешёвый рейсовый автобус до города, там метро, пересадка по линиям, вот, наконец и Россиу. Сказать, что в отеле удивились — ничего не сказать. Превозмогая языковой барьер и одышку, Коле удалось объяснить суть затруднения. Проворно щёлкая по базе данных, мальчик на ресепшене отыскал наше бронирование и повернул монитор в сторону Коли, чтобы тот указал нужную фамилию. Тот указал, и стал наблюдать дальнейшие манипуляции. А они не простые, наши португальцы! Из номера-четвёрки выписался один мистер Купцов, а три других русских мистера продолжали жить по разным комнатам! Несколько проворных пассов над клавиатурой — и вот мистер Купцов снова зажил в комнате 109, а мистер Асеев благополучно выписался, о чём ему немедленно распечатали документ, с подписью и печатью. В имени было две ошибки, но да кто на такие мелочи внимание обращает? Воспользовавшись сложившейся возможностью, этот хитрый мистер из России подарил доверчивым ресепшионистам открытку с видами Москвы. После трёхминутных объяснений («Это только для внутреннего пользования! Это даже не документ, просто поставьте печать и подпишитесь!»), пришлось ребятам оформлять мистеру Асееву ещё одну бумажку, подтверждающий предоплату с карточки асеевского шефа. Первым улетел в Париж Роберт, затем полетела через Цюрих в Москву Люда. С некоторыми приключениями, улетели в родную Москву через Вену и остальные. А в особняке на Россиу ещё долго жили три русских мистера... Апоптоз, как возможный механизм научения. Гражданин мира Асеев имел право. Непостижимым чудом он выкрутился из катавасии с бамажками, и теперь успевал на свой рейс домой. Поэтому, прямо на Россиу он купил бутылочку пивка (слово произноситься в растяжечку и с буквой «ф») и сел ждать аэробуса — так здесь называют шаттл, курсирующий между отелями и аэропортом. А тот не ехал. Коля успел допить свой «Чёрный сагреш» и даже высушить под зенитным солнцем отклеенные этикетки. Настроение его было тоже близко к зениту — чего там, жизнь прекрасна! Но шаттла не было. Махнув рукой на шаттл, Коля махнул рукой в сторону проезжавшего рейсового автобуса — по заверению водителя, тот шёл до аэропорта. Загрузившись на заднюю площадку, Коля принялся прощаться с Лиссабоном, второй раз за день. Под действием полуденного зноя и следовых количеств алкоголя, всё же присутствующего в португальском пиве, мысли его постепенно становились всё монотоннее, лёгкая тряска автобуса усыпляла, голова Коли потихоньку клонилась к плечу соседки-мулатки. Впрочем, едва проехали аэропорт, Коля встрепенулся и уже на следующей остановке вышел. До вылета оставался целый час; определённо, сегодня у мистера Асеева был удачный день. Вход в зал ожидания преграждал другой охранник, знавший больше англицких слов, чем Коля. И он его не пустил, а отправил регистрироваться. Никогошеньки не было на регистрации у заявленного терминала — по расписанию самолёт взлетел полтора часа назад. Охранник почесал в затылке и предложил поискать контору «АУА» — пусть они сами заботятся об опоздавших клиентах. Но не тут кобыла! Не было офиса «АУА» в лиссабонском аэропорту. Тут уж остатки алкоголя начали выходить у Коли через кожу и скапливаться на её поверхности крупными холодными каплями. В третье Колино пришествие охранник отправил его искать офис «ТАП – Португальские Авиалинии». Оттуда его пнули в Люфтганзу, к окошку которой стояла приличная очередь. Приволакивая рваный сандаль, Коля побежал к охраннику. Тот запер свой проход в зал ожидания и прошёл с Колей по всем местам, откуда тот уже был послан. Перебросившись парой португальских слов с девушкой Ганзы, он распрощался с Колей и был таков. А девушка Ганзы сразу взяла быка за рога: «Итак, вы упустили свой рейс?» Это новый приём для корриды, и Коле удалось выдавить только жалкий «вай?» После чего девушка взяла у Коли билеты и, попросив подождать, куда-то побежала. Да, ребяты, много нервных клеток мистера Асеева пошли в эти полчаса по неверному пути апоптоза... За пятнадцать минут до вылета девушка Ганзы объявилась с Колиной стороны конторки, и, приговаривая «быстрей, быстрей», потребовала паспорт. Размахивая им перед лицом своей коллеги из ТАП, она о чём-то оживлённо вещала по-португальски. Та вняла, вбила какие-то данные на мистера Асеева в компьютер и закивала. Паспорт вернули сразу, а про билеты сказали, можешь забыть, Коля. Оставили только посадочный квиток Вена-Москва (рейс, на который уже никак не успеть), а вместо квитка АУА до Вены дали квиток ТАП, с длинной надписью на португальском (подателю сего отрубить голову?) Повторив несколько раз номер ворот, и необходимость как можно быстрей зарегистрироваться по прилёту в Вену, она распрощалась с Колей и, не слушая благодарности, побежала к своей конторке, где уже собралась очередь. Вздохнув, Коля глянул на часы (взлёт через десять минут), взрыл раненой сандалью землю и рванул в ворота номер 13. Весь в мыле, долетел он до посадочной стойки и стал проситься внутрь. После минутного непонимания, хомбрэ за стойкой заулыбался и объяснил Коле, что «посадка на ваш рейс пока не объявлена». Коля глубоко вздохнул, и почему-то вспомнил про судьбу загнанных лошадей. На его плечо опустилась крепкая дружеская рука Паши: «Колян, мы здесь. Ты чего от мужика-то этого хотел?» Лиссабон–Вена–Москва: через Европу на сухом спирту. От немедленного распития пива Пашка Колю отговорил — он развёл Марину на пиво по прилёту в Вену. Венское пиво обещало быть не в пример вкуснее португальского, так что это ему удалось почти без труда. Зато едва девушки в красном (фирменный стиль «АУА») стали развозить напитки на борту, Коля отведал сначала всё имеющееся на борту сухое красное, а потом приговорил и сухое белое. Сидевший рядом итальянец почёл за благо отсесть в другой ряд (чтобы крыло в кадр не попадало, ага). Когда через полчаса стюардессы понесли уже наполненные стаканы (опивки, догадался Коля), Коля не отказался снова выпить красного. По прилёту в Вену он снова чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Грёб пачками бесплатные шоколадки и даже бесполезные бирки, а в баре вытребовал с официанта «андергласс» — ну что за пиво без подставочки! Раскрутив руководительницу на положенное количество пива, Коля с Пашей весело выдавали на гора жизнерадостные тосты. За пять минут до начала посадки на рейс родного Аэрофлота, все трое разом протрезвели и пошли занимать места ближе к проходу, где напитки носят.